ПРЕДЗИМЬЕ

Марш-бросок по костромской глубинке

Кто сказал, что земля умерла?
Нет, она затаилась на время…
Владимир Высоцкий

Признаюсь: давненько я не пускалась в многодневные автобусные поездки по родной стране. В этой, четырехдневной (благо, ноябрьские праздники длинные) меня привлекла программа. Помимо самой Костромы, где я бывала не раз, там значились Галич, Судиславль, сусанинские места, Красное-на-Волге…

Когда еще попадешь в такую глухомань? Без попутчиков точно не выберешься. Время, правда, не самое удобное для поездок на север – холодно и темнеет уже к пяти. Но – где наша не пропадала? Еду!


На реке Солонице
Поездка началась с сюрприза: по дороге в Кострому мы заехали в старинное село, семь с лишним веков носившее гордые имена Великая Соль и Большие Соли. В этом году оно отпраздновало свой 800-летний юбилей. Однако еще в 1938 году местные власти, уверенные, что именно это село выведено в поэме «Кому на Руси жить хорошо» под названием Усолово, переименовали его в Некрасовское, а двумя годами спустя сделали поселком городского типа. (Детство поэта действительно прошло в этих местах, правда, на другом берегу Волги.)
Перед революцией в Больших Солях находилось 6 каменных церквей. Большинство из них, так или иначе, дожило до наших дней. (К слову: чем дальше от Москвы, тем чаще попадаются уцелевшие, потихоньку возрождающиеся храмы.) Однако мы увидели в Больших Солях только церковь Рождества Пресвятой Богородицы, построенную в 1700 году.

Потерявшая 4 купола и колокольню, она и сегодня встречает каждого, кто попадает в село по старой дороге через реку Солоницу. Как выяснилось, целью нашего набега был обед и экскурсия на небольшом острове на реке, где находчивые предприниматели возвели несколько деревянных избушек, в которых разместился уютный туристический центр с рестораном, музеем соли (в XV – XVII веках село действительно жило соляным промыслом), копиями колодца и соляного амбара и даже детским городком.

Всё мило, порой забавно (особенно – когда тебе показывают современную солонку старинной формы и уверяют, что это XII век). Но немного странно тратить время на макеты в натуральную величину, когда рядом есть подлинные памятники прошлого и краеведческий музей, о которых в итоге узнаешь только дома из Интернета.
Отметившись в Некрасовском, мы поспешили дальше – нас ждала Кострома.

О пользе вечерних экскурсий
До областного центра добрались перед закатом. На беглый осмотр Ипатьевского монастыря дневного света еще хватило, а город пришлось осваивать уже вечером. И, кстати, не только его: на следующий день ситуация почти повторилась в Галиче. Снимать в темноте нелегко, и вскоре я бросила эти попытки. Оставалось одно – любоваться подсветкой. А она оказалась замечательной – тактичной, в меру яркой, удачно подчеркивающей архитектурные детали.

Например, очень красиво подсвечена беседка Островского в Костроме, которая стоит на краю городского бульвара над волжской набережной.
Но особенно порадовало, что подсветка есть не только в Костроме. Совершенно фантастический вид приобретает вечером торговая площадь райцентра Галич, в котором, по последним данным, живет около 17 тысяч человек. Я снимала площадь днем, как всегда, в спешке, но, надеюсь, хотя бы отчасти ухватила ее величие.

Словом, вечерние поездки показали: время темных ночей закончилось не только в столице, но и в глубинке. По крайней мере, уличное освещение есть в большинстве деревень, через которые мы проезжали, и это не может не радовать. Жаль только, что окна многих домов по вечерам остаются темными. Почему – отчасти прояснилось во второй день поездки…

Село городского типа
Отзывы о Судиславле в Интернете не обнадеживали: грязный, запущенный… Может быть, нам действительно повезло въехать туда солнечным утром при легком морозце, когда ночной иней искрится, скрывая пыль и выбоины на асфальте, но ничего тягостного мы не увидели. Скорее было ощущение опрятной бедности, которая изо всех сил старается выглядеть пристойно. И это городку, надо сказать, удается ничуть не хуже, чем какому-нибудь раскрученному Угличу, где тоже хватает раздолбанного асфальта и облупившейся штукатурки. Экскурсовод напомнила нам простую вещь: большинство зданий города находится либо в частной, либо в муниципальной собственности. У собственников же попросту не хватает средств, чтобы поддерживать их в надлежащем состоянии. Например, в самой красивой в городе усадьбе местного уроженца миллионера Ивана Третьякова, возведенной во второй половине XIX века, сейчас размещается районная больница.

Медики, как могут, латают дыры (недавно с помощью спонсора отремонтировали ажурный железный козырек над входом), но – не более того. Между тем, угловой главный дом усадьбы фантастически «держит» перекресток, а его боковое крыльцо до сих пор охраняют забавные львы, напоминающие уже об эпохе модерна.

Мало помогло Судиславлю и внесение в федеральную программу поддержки малых городов России. Да, деньги выделили. Но их хватило только на ремонт одного здания – старой гостиницы, в которой сейчас располагается дом культуры.
Да и со статусом этого населенного пункта тоже не всё просто. Если спросить у любого носителя русского языка: «Что такое Судиславль?», он без раздумий ответит: «Город». И будет отчасти прав: укрепленный городок с таким названием впервые упоминается в летописи в 1360 году. Однако в смутном 1925 судиславльские нэпманы, которых прельстили преимущества сельского налогообложения, добились присвоения ему статуса села. Выгодами они пользовались всего пару лет, а статус города был потерян. В 1963 году краеведы попытались восстановить справедливость. Но – добились только расплывчатого «поселок городского типа». Впрочем, на протяжении всего ХХ века численность его населения колебалась в пределах от трех с небольшим до шести тысяч…
Однако усадьбы на главной улице этого игрушечного городка такие, что не потерялись бы и в столице.

Выглядеть красиво стараются не только каменные, но и деревянные мещанские усадьбы. Кстати: здесь, на севере, между домами всегда делали большие промежутки, чтобы каждый получал свою долю солнечного света. В доме, построенным купцом-старообрядцем Н.А. Папулиным сегодня – музыкальная школа, а здание городской управы начала ХХ века мирно делят прокуратура и … детская художественная школа.
Под стать усадьбам и горожане. По улицам и в музее группу водили увлеченные, влюбленные в свой город экскурсоводы. А учителя местной музыкальной школы приготовили свой сюрприз – мини-концерт русского и зарубежного романса. Вообще похоже, что музицирование в Судиславле – в почете: в клубе, согласно афише, проходят ПЛАТНЫЕ концерты местной самодеятельности.

Но есть у Судиславля одна доминанта, взглянув на которую, забываешь обо всех его невзгодах. Это – храм Преображения Господня, построенный в 1758 году на высоком крепостном холме над речкой Корбой. Он виден практически со всего города, а сам Судиславль с крепостного холма смотрится, как на ладони. И не только он: вдалеке, как отзвук древнего лада, возвышается белоснежная свеча колокольни в соседнем селе Баран…

Глядя на этот храм, который ни разу не закрывался, на стройную колокольню и вытянутые, словно языки пламени, купола, хочется верить, что жители этого «поселка городского типа» найдут силы и средства, чтобы сохранить свой древний город.

Город трех крепостей
В тот же день мы посетили еще один райцентр Костромской области – город Галич. В начале ХХ века через город прошла железная дорога, что сразу выдвинуло его в ряды промышленных центров. После Судиславля он показался большим городом, вольно раскинувшимся на береговых террасах величественного, более шести километров в ширину, Галичского озера.

Крест над озером: памятник галичанам, погибшим в 1612 году.

Считается, что Галич всего на 12 лет моложе Москвы и основан все тем же неугомонным Юрием Долгоруким. Впрочем, финно-угорское племя меря жило здесь задолго до славян и даже оставило дальним потомкам свое наследство – так называемый Галичский клад, состоящий из медных украшений, инструментов и миниатюрных фигурок идолов, которых без лупы и не разглядеть.
А уже в 1236 году город стал столицей самостоятельного княжества под предводительством племянника Александра Невского Константина Ярославича. Тогда-то на террасах 60-метрового холма Балчуг и появилась первая деревянная крепость: на верхней террасе – княжеский двор, ниже, у озера – жилье дружины и посад.

Считается, что врагам ни разу не удалось ее захватить. Однако двумя веками позже галичские князья сами перенесли крепость на более высокую и защищенную часть холма: от огнестрельного оружия старые стены уже не спасали. Но даже эти укрепления не помогли им одержать верх в так называемой «московской замятне» — четвертьвековой борьбе за московский престол, на который галичские князья имели реальные права. В 1450 году Галич был окончательно присоединен к Москве.

После этого на берегу речки Кешма была построена третья по счету крепость города. В отличие от первых двух, она была полностью рукотворной, с насыпными валами и вырытым рвом, которые дожили до наших дней.
Рядом с этой крепостью издавна шумел торг. В конце XVIII века купцы первой гильдии построили для себя на верхнем конце торговой площади белоснежные каменные ряды.

Чуть позже купцы второй и третьей гильдий, сбросившись, построили свои ряды – пониже, зато побольше, уходящие боковыми крыльями в переулки, ведущие к озеру. Так и возникла в Галиче громадная площадь, которой позавидовал бы любой губернский город. А над ней – нарядная деревянная каланча, которая и сегодня охраняет горожан от пожаров.

Из окна автобуса в наступающих сумерках можно было заметить, что город во многом сохранил застройку XIX – начала ХХ века. Подробности, увы, остались за кадром: таков жесткий регламент обзорок…

Сусанинскими тропами
В сознании многих людей Костромская область накрепко связано с подвигом Ивана Сусанина. Недаром памятник ему воздвигнут на главной площади областного центра. «Сусанинскими тропами» мы бродили под предводительством молодого историка Николая, влюбленного в родной край, и в то же время весьма трезво относящегося к «преданьям старины глубокой».
Начали с райцентра Сусанино, который прославил… нет, не народный герой, а художник А.К. Саврасов. Считается, что именно местную церковь он изобразил на знаменитой картине «Грачи прилетели».

Правда, архитектура храма Воскресения XVII века типична для этих краев. Не случайно на роль «героини» этой картины претендует еще несколько церквей, в том числе и судиславльская. Впрочем, расположение села на высоком холме, который обрывается к речушке Воложнице, в любом случае очень живописно.
С XVI века и до 1939 года село носило ничем не примечательное имя Молвитино. В Сусанино его переименовали на волне «реабилитации» героя, спасавшего Россию от иноземцев. (В том же году в Большом театре вновь была поставлена опера Глинки, правда, под новым названием «Иван Сусанин» и в новой, советской редакции.) Именно в этом райцентре, в той самой Воскресенской церкви, расположен и музей подвига Сусанина.
Осмотрев экспозицию, мы двинулись к часовне Иоанна Предтечи на месте деревни Деревеньки, где когда-то жил наш герой.

Часовня была построена здесь к 300-летию дома Романовых, а через полвека населенный пункт исчез. Впрочем, в 90-е годы археологи проводили здесь раскопки и установили, что на рубеже XVI-XVII веков деревня уже существовала. Иными словами, Сусанин вполне мог здесь жить…

Хотя почему мог? Сусанин бессмертен. Он (по совместительству – местный егерь) встречает каждую группу туристов и под конвоем польского вояки сопровождает на знаменитое Исуповское болото. В его центре, говорят, есть островок с часовней на месте, где поляки зарубили героя. Но туда по экотропе водят только в теплую сухую погоду – болото коварно до сих пор. А на высоком обрыве в память о Сусанине поставлен солидный валун. Так что все отмечено – и место подвига, и родина героя.

Однако историки до сих пор спорят о том, что произошло поздней осенью или зимой 1612-13 годов в этих местах и произошло ли вообще. Прежде всего, вызывает сомнение тот факт, что сам подвиг «всплыл» только через 5 лет, когда царь Михаил Федорович посетил родовые вотчины. Еще через год появилась жалованная грамота наследникам Сусанина (дочери и зятю), которая освобождала их от крепостной зависимости. Но в ней упоминается только о мученической смерти героя, отказавшегося выдать, где скрывался Михаил с матерью.
Согласно легенде, польско-литовский отряд застал Сусанина в Деревеньках, и тот увел захватчиков подальше от села Домнино, где в тот момент находились Романовы. Однако если посмотреть на карту (которую, впрочем, еще надо откопать – на стандартной Яндекс-карте нет ни Деревенек, ни названия болота), становится ясно: полякам, судя по этой версии, крупно не повезло. Мало того, что они не дошли до Домнина каких-то полтора километра, так еще Сусанин провел их прямо-таки мимо села. Если, конечно, вел их в Исуповское болото, а не куда-то в другую сторону. Неясно и то, как вообще узнали о мученической гибели Ивана. Достоверных данных о его погребении тоже не сохранилось. Правда, в начале нашего века на кладбище села Исупово, где, по одной из версий, был похоронен Сусанин, при раскопках нашли странное захоронение: скелет мужчины с православным крестом и рубленой раной головы, а рядом – несколько скелетов польских воинов. Экспертиза показала, что ДНК и особенности скелета православного похожи на ныне живущих потомков Сусанина, а время захоронения –начало XVII века. Однако даже никакой гарантии, что это – именно Сусанин, ученые не дают.
Более того: уже более полутора веков крупные историки, включая Н. Костомарова и С. Соловьева, выдвигают серьезные сомнения в том, что во время подвига Сусанина Михаил с матерью вообще находились в Домнино. По последней версии костромского исследователя Н. Зонтикова (см. http://susanin.kostromka.ru/1.php), которой склонен верить наш провожатый, враги застали Сусанина, который был приказчиком бояр Романовых, на рабочем месте в Домнино и потребовали указать, где находятся хозяева. Сусанин зачем-то решил увести отряд подальше от барской усадьбы и повел их через болото в Исупово. Там-то, разгадав замысел, поляки его и убили. Не исключено, что кто-то из захватчиков действительно утонул в болоте. При этом Н.Зонтиков полагает, что герой был похоронен рядом со старой деревянной церковью в Домнино (в 30-е годы XIX века она была разобрана).
Впрочем, как оно было на самом деле, теперь уже вряд ли узнаешь. Хорошо уже то, что в трудные десятилетия нашей истории имя Ивана Сусанина привлекало и продолжает привлекать внимание к этому уголку русской земли. А наш путь лежал дальше – в Домнино.

Домнино – небольшое село, главное украшение которого – Успенская церковь, построенная в начале XIX века. Этой церкви повезло: в конце 1930-х годов ее закрыли, но не разорили, а уже в 1944 году службы возобновились. С 2004 года приходской храм преобразован в Домнинский во имя Святых Царственных Страстотерпцев женский монастырь (иначе говоря, он посвящен памяти Николая II и его семьи). Однако по виду он совсем не напоминает монастырское подворье. По одну сторону за невысокой церковной оградой внизу расстилается то самое Исуповское болото, по другую сторону тянется деревенская улица со скромными, но крепкими домами. Насельницы приветливы, что, впрочем, и не удивительно: туристы здесь – главный источник дохода… А об Иване Сусанине здесь вспоминают как-то не очень охотно, как о давней запутанной истории.
На обратном пути в Кострому нас сагитировали купить сыру производства местного Сусанинского завода. Соблазнились все: цены вполне доступные. Мнения о качестве разделились. Впрочем, вряд ли кто-нибудь ожидал, что местный Костромской будет резаться так же аккуратно, как дорогие голландские сорта. Меня искренне порадовало другое: головки здесь и по сей день окутывают в парафин, а не в новомодные полимерные пленки, а во рту от кусочка сыра явственно чувствуешь вкус молока. Впрочем, на следующий день нас ждали новые удовольствия…

Удовольствия на любой вкус
С утра мы поехали в село Красное-на-Волге – знаменитый центр ювелирного производства. Как отметила экскурсовод местного музея, сейчас в этом райцентре три крупных ювелирных завода, несколько десятков средних и более сотни (!) мелких семейных фирм. Не удивительно, что ювелирных салонов на его главной улице больше, чем на Тверской.

Впрочем, знаменито Красное не только своими ювелирами. Здесь чудом сохранился белокаменный шатровый Богоявленский храм, построенный в 1592 году. Небольшая, но очень гармоничная церковь стоит на возвышенности, с которой улицы села сбегают вниз к Волге. Однако с реки он практически не виден, поэтому единственная возможность полюбоваться постройкой – доехать до села, расположенного, кстати, всего в 35 км от Костромы.
Не всё просто и с историей красносельского промысла. Хотя сотрудники Красносельского музея ювелирного и народно-прикладного искусства отмечают, что местные племена изготавливали ювелирные украшения еще в XII веке, реальный подъем промысла начинается только в середине века XIX. Да и то первые полсотни лет это были в основном простенькие цепочки, литые крестики и иконки. Всё изменилось, когда в 1904 году здесь открылась Художественно-ремесленная учебная мастерская золото-серебряного дела. Профессионалы из Москвы и Питера за несколько лет воспитали из местных подростков поколение первоклассных мастеров. Именно их работы составили основу роскошной музейной коллекции, которой может позавидовать столица. Ученики пошли еще дальше. В 60-е годы ХХ века они изобрели знаменитую красносельскую скань – украшения из витой проволоки. (Вопреки расхожему мнению, в СССР запрещено было делать скань из серебра – на это в основном шел мельхиор.) А в 80-е годы местный левша сотворил сервиз из сорока с лишних предметов, общий вес которых … 17 граммов серебра!

Даже потеря зрения – профессиональная напасть ювелиров – не разлучает их с искусством. В музее есть оригинальные кресла, выполненные бывшим ювелиром А.Ахановым. Вот одно из них – «Автопортрет».

Насмотревшись на музейные образцы, группа дружно рванула в местный торговый центр – скупать всё, на что глаз ляжет. И так увлеклась, что опоздала на следующую экскурсию. Впрочем, тамошние экспонаты, хоть и живые, терпеливо нас дожидались. Торопиться им, в любом случае было некуда: они-то находились у себя дома, на Сумароковской лосеферме. История ее существования насчитывает уже более 50 лет. Но лишь в последнее десятилетие здесь стало активно развиваться туристическое направление.
Было очень забавно наблюдать, как солидные дамы, недавно придирчиво выбиравшие кольцо или серьги, сначала раздраженно месили грязь подтаявшего проселка, а потом вдруг превратились в неуемных детей, которые нетерпеливо выхватывают из мешка нарезанную морковку и буквально виснут на сетке, пытаясь привлечь к себе внимание вальяжно лежащих лосих. И это было еще начало! Лоси здесь гуляют, где хотят (двухметровая сетка загона для них – не преграда). Экскурсовод предупредила, что подходить близко к взрослым животным не следует. Но как удержаться, если лось лежит буквально в паре метров от туристской тропы? Нашему доблестному экскурсоводу (по основной профессии она – воспитатель лосят) пришлось буквально собой загораживать назойливых экскурсантов от лося.

А впереди нас ждала встреча с полугодовалыми лосятами и грациозными оленями Давида…

Словом, выгнать нас с фермы оказалось ничуть не легче, чем из ювелирного гипермаркета. Зато какое наслаждение – погладить плотную, но удивительно мягкую лосиную шёрстку, которой не страшен никакой мороз…

Юная Навзикая
* * *
Последний день поездки, как, впрочем, и все предыдущие, пролетел незаметно. В прозрачных розовых сумерках мы выехали из Костромы и направились обратно в столицу. Вспоминая ощущения 10-летней давности, я приготовилась к многочасовой скуке в темноте. Но непроглядного мрака не было. Даже в деревнях Ярославка была освещена. А Ярославский НПЗ, жутковато-серый днем, в темноте вдруг засиял, как целый лес новогодних елок.
Словом, вечерняя поездка подтвердила: медленно, но верно провинция выбирается из тьмы и безнадеги, которые накрыли было ее на рубеже веков. И чем чаще мы будем забираться в глубинку, тем быстрее пойдет этот процесс…

А напоследок – забавное сочетание вывесок, которое попалось на главной улице Костромы (естественно, Советской). Не правда ли, мечта заядлого туриста – кроить туры по собственному вкусу?