Ищу человека

Несколько дней назад посмотрела фильм режиссера Любови Аркус «Антон тут рядом». Смотрела трудно, с перерывами. А после долго думала, как определить его главную тему. Не могла не думать.
Любовь? Что ж, одна из рецензий на фильм (http://www.gq.ru/blogs/revizor/20237_lyubov.php?sphrase_id=159609) именно так и называется. О любви говорит и сама Любовь (!) Аркус, говорит и в фильме, и в интервью: «Поначалу я думала, что делаю фильм о людях, которые вынесены за скобки. Но за эти четыре года (общения с Антоном, – Е.З.) поняла: не хочу этим довольствоваться. Я не хочу к этому присоединяться, потому что на самом деле мы все вынесены за скобки. Я хочу, чтобы Антон не был вынесен за скобки, и я хочу сделать фильм о том, что он не будет вынесен за скобки. А это можно сделать только усилиями любви» (http://izvestia.ru/news/534484). Казалось бы, вопрос решенный, но… Слишком уж затерто это слово, слишком много разных, часто исключающих друг друга смыслов вкладывают в него люди.
И вдруг я вспомнила начало стихотворения Марины Цветаевой из цикла «Стихи сироте»:
Наконец-то встретила
Надобного — мне:
У кого-то смертная
Надоба — во мне.
И сразу всё встало на свои места. Вот она – тема, выраженная странным, архаичным уже в 1935 году, когда писались эти строки, словом – «надоба». В своем Словаре живого великорусского языка Владимир Даль поясняет его значение синонимами: «нужда, потребность, необходимость». Фильм Аркус говорит о том, что необходимо для нормальной жизни каждого человека, а не только аутиста Антона Харитонова. «Названием “Антон тут рядом” я хочу сказать, что Антон есть в каждом человеке, что Антон рядом с вами, Антон внутри вас, – разъясняет она свою позицию в том же интервью. – Что Антон — это не бедный мальчик, которого вам надо пожалеть, Антон — это вы и есть. Нас воспитывают социальные институты, другие люди, которые объяснят нам: если мы будем такие, какие мы есть, нам будет не очень хорошо в жизни. Что мы должны улыбаться, когда нам того не хочется, мы должны говорить не совсем то, что думаем, показывать не совсем то, что чувствуем. Чтобы было прилично, удобно, комфортно, по некоей социальной гигиене, общественному договору между всеми нами. Но в каждом человеке есть другой сокровенный человек, и единственная для него ценность — это любовь, и только один страх — ее потерять. Этому другому сокровенному человеку все остальное пофигу — и деньги, и карьера, и ипотека, и поход в гипермаркет, и кредит на машину, и митинги. Антон — это душа на ножках, это человек, у которого больше нет ничего. Общение с Антоном — это дар Божий. Это возможность слышать то, что мы почти разучились».
Фильм наглядно показывает, какие чудеса может творить человек, если он нужен другому. Антон почувствовал, что нужен волонтеру Давиду, нужен таким, какой он есть, со всеми своими странностями и проблемами, – и доверился ему. В результате этот чужой человек научил подростка тому, чему не смогла научить родная мать, – усидчивости, умению делать несложные, но необходимые в быту дела. Буквально за полгода из замкнутого, погруженного в себя человека Антон превращается в открытого симпатичного паренька с радостной улыбкой, который охотно берется за любую работу и доводит ее до конца.
Но в социальной деревне «Светлана», где они живут, Давид работает по контракту, который рано или поздно кончается. Он уезжает, оставляя подростка один на один с недружественным миром, который не готов принять импульсивного, подвижного человечка. Новые волонтеры не смогли или не захотели понять жильца, который резко выделяется из общей массы, их неприятие передалось проживающим. Антон несколько раз пытается уйти из деревни, во время последнего побега попадает под машину…
В это время его мама безуспешно лечится от рака, жить один дома он не может. Единственным местом, где Антона готовы принять, оказывается психоневрологический интернат. Именно это казенное заведение стало бы последним пристанищем юноши после смерти мамы, если бы не Аркус, не ее потребность в этой «душе на ножках», в которой она с первых дней их знакомства узнала саму себя. В конце фильма она признается что, потеряв в три года отца, «отовсюду и ото всех убегала, пока не выросла и не научилась жить среди людей, которые не могут любить меня так, как любил меня мой папа. И все равно с тех пор я боюсь вокзалов, боюсь разлук, боюсь толпы. Боюсь, когда много людей и среди них нет человеков». Так частная история скитаний Антона Харитонова разрастается до размеров вечной притчи, записанной еще в античности. (Вспомните: уже Диоген искал в толпе человека, искал в буквальном смысле слова днем с огнем…)
Именно надоба, неодолимая потребность друг в друге изменила жизнь обоих – режиссера фильма и его героя, именно она позволила привести типичную поначалу историю социального отторжения «инвалида с ментальными нарушениями» к неожиданно благополучному финалу. Более того: это чувство оказалось заразным. Стараниями Аркус оно передалось отцу мальчика, который, давно разведенный с женой, поддерживал с ним связь, а через год после ее смерти решился жить вместе с сыном. Оно охватило и членов съемочной группы фильма, которые, скинувшись, купили семье Харитоновых домик в деревне (жить там Антону лучше, чем в городской многоэтажке).
Любовь Аркус надеется, что фильм про Антона «пробьет сердца людей» и тут же уточняет: «Не их социальную совесть, потому что нашу социальную совесть атакуют каждый день, она уже из инстинкта сворачивается от всего этого». Но для этого нужно, чтобы фильм увидели.
Посмотрите его, посмотрите до конца – это нужно прежде всего нам самим.